Неточные совпадения
Марья Гавриловна долго колебалась; множество
планов побега было отвергнуто. Наконец она согласилась: в назначенный день она должна была не ужинать и удалиться в свою комнату под предлогом головной боли. Девушка ее была в заговоре; обе они должны были выйти в сад через заднее крыльцо, за садом найти
готовые сани, садиться в них и ехать за пять верст от Ненарадова в село Жадрино, прямо в церковь, где уж Владимир должен был их ожидать.
Нельзя сказать, чтоб он легко сдался, он отчаянно боролся целых десять лет, он приехал в ссылку еще в надежде одолеть врагов, оправдаться, он приехал, словом, еще
готовый на борьбу, с
планами и предположениями. Но тут он разглядел, что все кончено.
Санин проснулся очень рано на следующий день. Он находился на высшей степени человеческого благополучия; но не это мешало ему спать; вопрос, жизненный, роковой вопрос: каким образом он продаст свое имение как можно скорее и как можно выгоднее — тревожил его покой. В голове его скрещивались различнейшие
планы, но ничего пока еще не выяснилось. Он вышел из дому, чтобы проветриться, освежиться. С
готовым проектом — не иначе — хотел он предстать перед Джеммой.
Его долго уверяли, что этого вовсе не надо, что у нас это все сделается без всяких
планов и маневров; но он, однако, упросил сделать распоряжение, чтобы в назначенный день и час все люди, преданные в Петербурге делу революции и
готовые к ней, прошли по одной из известных петербургских площадей.
— Не считаю вас способным жить по
плану, не ясному вам; вижу, что ещё не возникло в духе вашем сознание связи его с духом рабочего народа. Вы для меня уже и теперь отточенная трением жизни, выдвинутая вперёд мысль народа, но сами вы не так смотрите на себя; вам ещё кажется, что вы — герой,
готовый милостиво подать, от избытка сил, помощь бессильному. Вы нечто особенное, для самого себя существующее; вы для себя — начало и конец, а не продолжение прекрасного и великого бесконечного!
В душе бывшего подручного самоубийцы предпринимателя играло в эту минуту проснувшееся чувство живой приманки — большой,
готовой, сулящей впереди осуществление его
планов… Вот этот дом! Он отлично выстроен, тридцать тысяч дает доходу; приобрести его каким-нибудь"особым"способом — больше ничего не нужно. В нем найдешь ты прочный грунт. Ты пойдешь дальше, но не замотаешься, как этот отставной поручик, кончивший самоубийством.
Все было в этом смысле обдуманно молодым Савиным, обо всем он долго совещался с Зиной, и она одобрила этот
план и тоже выразила надежду, что старика убедят доводы любви, которую питал его сын к этой прелестной девушке,
готовой подчас бросить сцену, чтобы посвятить его сыну всю свою жизнь.
Страшный
план возник в его уме. Гнусная мысль нашла уже в нем
готовую почву.
Эйхлер говорил с таким убеждением, с таким жаром злодейского восторга, так живо описал свои
планы, что у старика отошло сердце, как от вешнего луча солнца отходит гад, замиравший в зиму; огромные уши зашевелились под лад сердца, словно медные тарелки в руках музыканта,
готового приударить ими под такт торжественной музыки. Пожав руку племяннику, Липман произнес с чувством тигрицы, разнежившейся от ласк своего детенка...